Ах, война…
Что ж ты сделала, подлая!..
(Булат Окуджава.)
И снова Чип будто впал в какой-то транс. Будто кто-то могущественный и милостивый протянул руку и выключил его рассудок.
И снова события последних часов вспоминались урывками…
…Вот он сидит на грязном пластике космодрома, держит на коленях голову Дейла, гладит её, шепчет никому не нужные увещевания, вспоминает никому не нужные случаи из прошлой жизни, никому не нужные дурацкие прозвища, которыми награждал лучшего друга в детстве, говорит самые ласковые слова, на которые был так скуп прежде, призывает очнуться, встать, сказать хоть что-то в ответ, с жаром, взахлёб обещает новую — несравнимо лучшую! — жизнь, новые приключения — как только закончится эта проклятая война, и они вернутся домой.
Глаза Дейла смотрят куда-то сквозь него. К бескровному глазному яблоку пристала пылинка…
…Вот Рокфор, вцепившись командиру в ворот, что-то кричит. Старый мыш страшен: всё лицо вымазано сажей, некогда рыжий, а теперь чёрный ус прилип к губе; рукав куртки прожжён насквозь, на руке вздулся волдырь ожога…
…Рубка корабля. Чип что-то командует, Гайка лихорадочно стучит по клавишам. Из спикера орёт Рокфор — он сидит за турельной пушкой, отстреливается от наседающих истребителей Чёрного флота.
На лобовом экране — охваченный пламенем, усеянный подбитыми кораблями космодром. Красные строчки только что поступившего от командования флота приказа: немедленно оставить базу и отступать к ближайшим опорным станциям Земли…
…Открытый космос. Скопище вражеских кораблей, сгрудившихся на орбите. Разбитые, оплавленные останки кораблей земного флота. Маленькие звериные фигурки медленно кружатся в пространстве…
…Окно дальнего радара — чёрное, пустое. Чип сидит на полу, смотрит на него, задрав голову; шея затекла, и он резко дёргает головой — позвонки громко хрустят…
…Безвкусный сухой паёк, сунутый ему австралийцем, — светло-серый брикетик зернового концентрата, который можно варить (получается такая же светло-серая безвкусная каша) или есть сухим. Рядом — Гаечка, похрустывает сухпаем, роняя крошки на колени; её когда-то золотые волосы в тусклом отсвете экрана теперь похожи на остывший пепел…
…Кубрик. (Интересно, что Чип делает здесь?) Рокфор сидит на жёсткой койке, смотрит в одну точку и шепчет себе под нос. Волдырь на его руке лопнул, кожа блестит от мерзкой белёсой жижи; в болячку попала грязь, нужно поскорее промыть её, но старый мыш всё сидит, всё смотрит в одну точку и всё шепчет, шепчет, шепчет…
…Опять рубка. Опять пустое окно дальнего радара. Опять Чип сидит на полу, глядя на экран.
С экрана на него равнодушно смотрят далёкие ледяные звёзды…
Очнулся он в кают-компании, лёжа на диванчике. Берет свалился с его головы и лежал теперь на полу; коммуникатор тоже упал и теперь, никому не нужный, валялся на полу.
— Что произошло? — разлепил командир сухие губы.
Вошла Гайка. Приблизилась, села рядом, провела прохладной ручкой по его раскалённому лбу.
— Как ты, Чип?
Бурундук приподнялся. Охнул — голова вдруг закружилась — и снова лёг.
— Где мы?
— В приграничном секторе… кажется… — мышка осторожно приподняла его голову. — Здесь практически нет маяков, и я не могу точно определить координаты. Корабли противника пока не показывались… — и, вздохнув, добавила: — …наши, впрочем, тоже…
Свистопляска перед глазами наконец прекратилась. Бурундук сел, бессильно откинувшись на спинку дивана.
— Дейл погиб… — безразлично произнёс он.
Гаечка всхлипнула, посмотрела на него огромными сухими глазами.
— Идёт война… — так же безразлично ответила она.
"Война…"
"Зачем эта война? Кому она нужна? За что мы воюем?!!"
"За что гибнем?.."
— За что?..
Мышка не ответила. Только придвинулась поближе, прижалась к Чипу всем телом.
Её волосы пахли гарью…
— Гайка…
— Чип…
Она снова всхлипнула. Тонкой ручкой провела по руке командира. Мягким ушком коснулась его щеки.
— Давай… — горячо прошептала она, — …давай посидим вот так… Хорошо? Мы ведь никогда, даже раньше, на Земле, вот так не сидели…
Чип задохнулся от тёплой волны, поднявшейся из груди. Протянул руку, обнял дорогую сердцу подругу. Почувствовал её тепло, её тоненькие рёбрышки, а под ними — частое-частое биение твёрдого сердечка.
Какая же она хрупкая…
Ему захотелось, обнять мышку, укрыть её своим телом, уберечь, защитить от всего этого ужаса. И никогда, никогда-никогда больше не отпускать от себя…
Гайка склонила головку на грудь Чипа. Посидела так несколько минут. Сказала задумчиво:
— Помнишь, как мы играли в шпионов? Я поцеловала Дейла, а ты так ревновал, что даже не смог как следует сыграть свою роль(10)…
— Зато Дейлу понравилось… — эхом отозвался командир. Попытался рассмеяться, но смех вышел похожим на кашель.
Ещё несколько минут они молчали.
— Интересно, как это?.. — вдруг спросила изобретательница. — Умирать… Чувствуешь что-нибудь или нет?.. И есть ли хоть что-то там… куда мы попадём после…
Чип не нашёл, что ответить…
— …Там какой-то сигнал на радаре! — кричал из двери взбудораженный Рокфор. Он так разволновался, что даже позабыл о внутренней связи. — Вроде станция. Но не могу понять, чья…
* * *
— Это не станция Чёрных, — уверенно заявила Гайка, рассматривая показания опознавателя "свой-чужой". — Более того, судя по полученному отзыву, это наша станция. Вот только отзыв сильно устарел; такой формат использовался во времена Первой битвы при Денебе. Просто счастье, что наш компьютер всё ещё его поддерживает…
Мыш-австралиец присвистнул.
— Первая битва при Денебе? Да ведь это чёрт-те в какие времена было!.. — протянул он. — Господи боже мой, да откуда же взялась эта развалина?..
Чип подошёл к лобовому экрану. Коснулся рукой окошка дальнего радара, немного растянул его. Коснулся значка системы дистанционной телеметрии, запрашивая сведения о таинственной станции.
— Да, станция очень старая, — резюмировал он, просматривая ответ. — Даже не представляю, как и, главное, когда она здесь оказалась. Район ведь приграничный, и здесь очень опасно — в любой момент можно нарваться на разведгруппу Чёрного флота. Просто чудо, что её ещё не обнаружили…
— Может, это ловушка?.. — с сомнением бросил Рокфор. — Может, подстерегает нас, дураков, звено истребителей с охотником в поддержке, ждёт, когда подойдём поближе, чтоб навалиться всей толпой?..
— Других объектов радар не показывает, — возразила пилотесса.
— А может, у них "невидимки"! Этакая бяка как навалится целой толпой — и "мама" сказать не успеешь!..
Командир потёр подбородок.
— Не исключено… Старший лейтенант Гайка, установите связь со станцией!
— Ой, Чипстер, не нравится мне эта затея… Давай лучше убираться отсюда, пока целы…
— Протокол при встрече с судном неизвестной принадлежности требует установить с ним связь и потребовать назвать себя, — отчеканил Чип. — К тому же, возможно, им нужна наша помощь. А мы… — тут его голос дрогнул, — …всё ещё отряд Спасателей…
Старый мыш пошевелил бровями, шумно вздохнул и хлопнул бурундука по плечу.
— Ты прав, дружище! Мы всегда Спасатели, что бы не стряслось. Действуй!
Гайка щёлкнула выключателем рации.
— Станция! Говорит малый разведчик борт 491, принадлежащий Второму флоту Земли. На связи майор Чип. Назовите себя!
Тишина.
— Станция! Говорит малый разведчик борт 491, принадлежащий Второму флоту Земли. На связи майор Чип. Назовите себя, или мы будем вынуждены привести в готовность корабельные орудия!
Тишина. Только потрескивают помехи.
— Спят они там, что ли?.. — недовольно буркнул сыролюб.
— Возможно, станция покинута обитателями… — предположила Гайка.
— Станция! — почти крикнул Чип. — Немедленно отвечайте!
И услышал в ответ голос, который совершенно не ожидал здесь услышать.
— Чиппи! Чиппи! Это ты? Милый! Как? как ты здесь оказался? Чиппи! Любимый мой!..
* * *
Чудесные волосы Тамми цвета осенней листвы потускнели, выцвели, словно чья-то безжалостная рука стёрла их яркие краски. Круглое личико осунулось, в серых глазах поселилась застарелая боль. Белый халатик покрывали засохшие пятна крови.
— Чиппи… Чиппи… Милый мой, хороший, любимый… Как же я рада… как рада…
Она обнимала командира, целовала его, поливая слезами, обдавая запахом лекарств. Молчаливые Гайка и Рокфор стояли рядом.
— Чиппи… Как хорошо… как хорошо, что это я дежурила в радиорубке… что я встретила тебя…
По коридору мимо них, громко топая солдатскими башмачищами, пробежал высокий крыс в белом халате. Выхватил из кармана на бегу портативный диагност, затормозил в последнюю минуту, едва не упал, поскользнувшись на грязном полу, и бросился в дверь, из которой доносились тихие стоны.
— Это доктор? У вас тут госпиталь? — спросил Чип.
Белочка мелко-мелко закивала.
— Наверно, лейтенант Степанов, — проговорила она, обернувшись на дверь. — Он получил страшные ожоги, когда его корабль расстреляли враги, и едва выжил. К счастью, произошло это недалеко отсюда, и мы смогли его спасти… единственного из всей команды…
Послышался голос врача. Резкое шипение инъектора — и стоны стихли.
— Уснул… — прошептала белочка, опуская глаза. — Мы потратили на него почти всё обезболивающее…
Старый измождённый крыс в обгорелой форме без одного погона выковылял из двери. Неловко плюхнулся на валявшийся у стены ящик, выставил загипсованную ногу, положил рядом сделанный из обрезка трубы костыль. Заметил бурундука-майора, суетливо сделал попытку подняться.
— Вольно, капрал, — устало бросил ему Рокки. — Отдыхай! Ты уже отвоевал своё…
Подскочила Гаечка, присела, потрогала сначала ногу несчастного бойца, потом — его кривой костыль.
— Я могла бы сделать вам инвалидное кресло-каталку, — с готовностью сказала она. — Если, конечно, у вас найдутся нужные инструменты…
— Покорнейше благодарю, старший лейтенант, мэм! — голос крыса был хриплым и надтреснутым, как разбитый репродуктор. — Но не надо… Обойдусь… Мы, пехота, неприхотливые… — и засмеялся сухим невесёлым смехом, и сморщился от боли.
Тамми, наблюдая за ним, всхлипнула:
— Бедный Степанов… Бедные звери… Проклятая война… Проклятая, никому не нужная война!..
Чип мягко взял её за руку.
— Мы воюем за родину, Тамми, — возразил он. — Мы воюем за Землю. Для нас эта война священна.
Услышав это, белочка вдруг закаменела, будто бурундук сказал ей что-то неприличное.
— Ты и впрямь в это веришь, Чиппи? — тихо-тихо спросила она. — Ты до сих пор в это веришь?!..
"11000".
Одиннадцать тысяч.
Выцарапанное на грязной стене чем-то острым число было смутно знакомо Чипу. Кажется, и Гаечка видела его раньше — наморщила носик, прищурила глаза, всмотрелась.
— Одиннадцать тысяч… — глухо пробасил бывалый путешественник. — Клянусь богом, где-то я уже видел эту цифирину…
Тамми молча коснулась пальцами стены. Обернулась к бурундуку.
— Одиннадцать тысяч… — эхом выдохнула она.
— Кого? — Чип всё ещё ничего не понимал.
Светлые серые белочкины глаза почернели.
— Нас… — её голос был едва слышен.
Гайка зачем-то обернулась, посмотрела на заставленное койками помещение палаты. Возле ближайшей койки суетились санитары, укладывали громадного мускулистого хомяка-сержанта, лишённого обеих ног. Сержант плакал, как ребёнок, мешая молитвы с отчаянными ругательствами. С соседней койки на него со слезами на глазах глядел немолодой мыш в изодранной парадной форме с полковничьими погонами; вместо рук у него были безобразные культи.
— Девочка моя, да говори же толком! — Рокфор попытался скрыть испуг за напускной сердитостью. — У меня от твоих недомолвок аж волосы дыбом встали!..
В палату ворвался доктор, махнул белочке рукой. Тамми рванулась к нему.
— Что это с ней? — шепнул австралиец Чипу.
— Понятия не имею, — механически ответил командир, думая о своём. — Подождём, когда она вернётся, — тогда и расспросим.
Гайка же критически осматривалась.
— Станция в очень плохом состоянии, — говорила она. — Трубы прохудились, — и указала на блестящий от влаги металлический потолок. — Сильно пахнет затхлостью — вероятно, неисправна система очистки воздуха. Не хватает медицинских инструментов, — им указала на доктора и Тамми, накладывающих импровизированную шину — длинную узкую стальную пластину с оплавленными краями, похоже, отрезанную лазером от большого листа, — на ногу весёлого усатого крыса. — Проблемы с подачей энергии — лампы едва светят. Я не удивлюсь, если реактор у них (а на таких станциях он должен быть) находится в аварийном состоянии.
Бурундук пожал плечами. Его мысли были заняты совсем другим.
Гайка шагнула к стене, присмотрелась к тянущемуся по стене проводу.
— Изоляция повреждена. Кого-то обязательно ударит током…
И воскликнула:
— И как, как командование флота допустило, чтобы под единственный в этом районе госпиталь была отведена такая старый и настолько изношенный объект? О чём только думает командование на Земле!!!
— Земля о нас не знает… — отозвалась неслышно вернувшаяся Тамми. — Мы сами по себе… Мы — те, кто всё знает…
* * *
Раньше люди играли в видеоигры. Зачастую очень жестокие, наподобие той, которой Толстопуз запрограммировал робокота(11).
Но потом, по прошествии многих-многих лет, виртуальной жестокости людям показалось мало. И они придумали жуткое военное телешоу — реальное, с настоящими битвами, поражениями и победами.
Снимать его решили в космосе — в его самых отдалённых уголках, опасаясь за свою безопасность.
К тому времени люди достигли огромного могущества. Они летали к далёким звёздам и уже основали колонии на других планетах. В особых машинах они могли создать всё что угодно из отдельных атомов. Они даже создали таким образом живые существа — настоящие, во плоти и крови, дышащие, способные рождать себе подобных.
В самые отдалённые уголки космоса были выведены крупные станции, называемые базовыми. Они представляли собой гигантские, полностью автоматизированные (из контролирует всего один человек-управляющий — на всякий случай) заводы, беспрерывно производящие корабли, запчасти, оружие и боеприпасы.
И бойцов.
Сначала бойцами были роботы. Целые армии механических солдат воевали друг с другом в пространстве и на поверхности планет. Вспыхивали выстрелы, гремели взрывы, во все стороны разлетались клочья металла и пластика, обильно лилась синтетическая смазка.
Как только отряд роботов уничтожался, на смену ему готовили новый, точно такой же.
Но людям было мало этого. Люди хотели настоящей крови, настоящей боли, настоящих смертей.
И кто-то из главных управляющих проектом вспомнил виденный давным-давно в детстве старый мультфильм. В этом фильме действовали разумные зверушки-грызуны: мыши, крысы, хомяки, бурундуки и белки…
— …И… что?.. — обмирая, спросил Чип.
Тамми всхлипнула.
— Результат превзошёл все ожидания, — чужим неживым голосом ответила она. — Пробная партия бойцов Вооружённых сил Земли — взвод мышей и крыс — вступил в схватку с пробной партией их врагов, солдат Чёрного флота вторжения — взводом пауков и сороконожек. Бой показывали по всем каналам земного телевидения; рейтинги взлетели до небес…
Рокфор недовольно пошевелил бровью.
— Погоди, хвостатая!.. — буркнул он. — Я что-то не могу взять в толк… Это, выходит, они просто взяли и наштамповали вояк-зверей? Будто какие-нибудь заводные машинки или батарейки?
Белочка едва заметно кивнула, глядя в пол.
— Так что, и нас, нас — Спасателей, они тоже сделали на чёртовом заводе? — мыш, свирепея, повысил голос.
— Да…
— Не верю. Не верю! Хоть вы режьте меня!..
Тамми ласково погладила его по руке.
— Это правда, Рокки… Это правда… Хоть и не верится поначалу… Я сама тоже не сразу поверила…
…Новое шоу било все рекорды популярности. Когда транслировали очередной выпуск шоу, улицы городов пустели — все собирались у экранов, чтобы посмотреть на новое побоище. А фабрики базовых станций работали без остановки, производя солдат, синтетическую кашу, медикаменты, пиво, губные гармошки и фотоаппараты — ведь живых бойцов нужно чем-то кормить, как-то лечить и давать им хоть какое-то развлечение в перерывах между боями.
Небольшие видеокамеры, расставленные на кораблях, станциях и автономных роботах, непрерывно вели сьёмку…
…Небольшая видеокамера, укреплённая под потолком, нацелила на наших героев чёрный равнодушный глаз.
— Она не работает, — торопливо сказала Тамми. — Её отключили уже давно…
Белая, как бумага, Гаечка мелко вздрагивала, будто от нестерпимого холода.
— Значит, эти камеры… эти роботы… — шептала она. — А я никак не могла понять, зачем они нужны…
— Это шоу… — горько ответил Чип. — Всё это шоу… А мы — лишь актёры…
— В нас уже при синтезе вкладывают все нужные знания, — эхом отозвалась рыжеволосая белочка. — Потом будят, дают вводной инструктаж — и сразу в бой. Конечно, ещё изготавливают новобранцев, которые ничего не знают, даже какая нога левая, — тут она нервно хихикнула, — чтобы всё было как взаправду. И ещё мирных жителей, колонистов. Должны же мы кого-то защищать…
И порывисто прижалась к Чипу.
— Чиппи, я устала… Я так устала… Я даже почти забыла прошлую жизнь, вас, Спасателей, ваш штаб, наш дом, маму, Бинк, казино Толстопуза(12)… Лишь ты — единственное, что я помню… что мне снится каждую ночь…
Рокфор насупился, угрюмо буркнул в сторону:
— Не было никакого казино Толстопуза. Ты же сама только что нам сказала!.. И Бинк тоже никогда не было, и мамы твоей… Это сон, рыжая, всего лишь сон.
Ответом был едва слышный шёпот:
— Пусть сон… Зато — самый лучший, самый прекрасный сон, что был в моей жизни…
И так, прижимаясь к бурундуку, продолжила своё рассказ:
— Конечно, людям недолго удавалось сохранять всё это в тайне от нас. Кто-то что-то узнал, уж не знаю, как, потом рассказал друзьям, его друзья рассказали их друзьям… В общем, в какой-то момент таких зверей — она назвали себя теми, кто всё знает, или просто знающими, — оказалось очень много, чуть ли не целый полк. Они подняли восстание, отказались выполнять приказы командования и попытались рассказать остальным всю правду. Но люди спохватились и срочно создали специальное подразделение, которое должно было бороться со знающими. Может быть, вы видели солдат этого подразделения — они похожи на крыс, только крупнее их и… — и снова нервно хихикнула, — …будто выкупались в зелёнке.
— Были такие, — зло бросил австралиец. — Сразу они мне не понравились, сразу, как только их увидел! У-у-у, твари, сейчас бы голыми руками разорвал на куски!..
— Восставших объявили предателями, — продолжала Тамми. — Их всех уничтожили; сумели спастись лишь очень немногие… С тех пор мы таимся. Пишем на стенах число "11000", чтобы найти единомышленников…
…На место убитых знающих пришли новые солдаты, здоровые, рвущиеся в бой и ещё ни о чём не догадывающиеся. И война продолжалась, а командование постаралось, чтобы никто не узнал о восстании…
— …В конце концов, большая часть нас, тех, кто знает, собралась на этой станции. Наш техник Мак-Кормик — настоящий гений, почти как ты, Гаечка; он смог настроить приёмник подпространственной связи, и мы начали принимать передачи земного телевидения. Правда, редко и с помехами — ведь это удалённый район космоса, здесь очень плохой приём… Мы многое узнали о Земле и об этой войне…
В противоположном конце палаты кто-то надсадно закашлял.
Спасатели молчали.
Спустя почти минуту белочка заговорила снова.
— Фабрика, что находится на базовой станции, выпускает новый отряд солдат, как только старый уничтожается полностью или почти полностью. Я уже говорила об этом… То же самое и с кораблями. Но иногда случается какой-то сбой (и чем дальше, тем чаще случаются такие сбои), и новый отряд или корабль появляется раньше времени. Бывает, что такие отряды-копии встречают друг друга, а иногда отряд, лишившийся своего корабля, находит корабль-копию, или только что выпущенную или старую, оставшуюся от предыдущего отряда.
— Теперь я поняла, откуда взялся этот корабль, — Гайка указала рукой в направлении шлюза. — Он — просто старая копия нашего старого корабля…
— И летали на нём наши старые копии… — безжизненным эхом откликнулся Чип.
Вернулся одноногий крыс-инвалид. Простучал костылём, тяжело ухнул на продавленную койку. Грустно посмотрел на наших героев.
Командир поредевшего отряда Спасателей обессиленно прислонился к стене.
— И что нам теперь делать? — спросил он непонятно у кого. — Что? Выходит, что не Спасатели, а просто… игрушки… Выходит, что всё, за что мы боролись там, на Земле, — просто сон?..
Его друзья так и не ответили.
Впрочем, бурундук-майор и не ждал ответа…
В палату ворвался врач, взмахнул халатом, будто белым знаменем, повелительно махнул Тамми рукой.
— Рядовой! К шлюзу! Немедленно! Поступили новые пострадавшие.
* * *
С первого же взгляда Чип понял, что контр-адмирал Грр-Гхх-Ышш не жилец. Его панцирь был пробит в нескольких местах; из ран сочилась бледно-зелёная жидкость. Одна устрашающая клешня была оторвана напрочь, другая размозжена, и клочья белёсой плоти свисали до самого пола.
Велик и тяжел был контр-адмирал Грр-Гхх-Ышш. Самодельные носилки, сваренные из тонких трубок, прогибались под его массой; натянутый на трубки толстый пластик потрескивал и грозил прорваться.
— Ставьте сюда! — распорядился врач. — И отойдите!
Двое дюжих санитаров-сусликов, кряхтя, поставили носилки на пол. Врач с портативным диагностом метнулся к раненому.
На двух других носилках лежали солдаты — такие же омары, но поменьше. Они пострадали не так сильно: у одного не хватало ноги, другой отделался потерей фасетчатого глаза.
Пилот привёзшего их челнока склонился над одним из солдат, похлопал того по бронированному животу.
— Не бойся, бедолага, мы тебя залатаем, — успокаивающе произнёс он. Спохватился, выхватил коммуникатор, ткнул в иконку программы универсального переводчика и повторил свою фразу. Маленький компьютер разразился серией потрескиваний и пощёлкиваний.
— Где вы их нашли? — спросил врач, не отрываясь от экрана диагноста.
— Спасательный бот, — пилот выпрямился, потёр пальцами глаза. — Дрейфовал недалеко отсюда почти без энергии. Двенадцать зверей, из них живых — трое… Наверно, бежали с подбитого корабля.
Прибежала Тамми, неся ворох ваты и бинтов. Села на корточки рядом с доктором.
Солдат, к которому раньше обращался пилот, заскрипел ногой о панцирь.
— Просит не убивать, — пилот невесело усмехнулся. — Да не бойся, приятель, мы мирные звери. Лежи, лежи спокойно!..
Чип подошёл к контр-адмиралу. Грозно топорщились на панцире жуткие гребни и наросты, зловеще поблёскивали укреплённые прямо на чёрном хитине многочисленные ордена.
— Погодите, парни… — пробормотал обалдевший Рокфор. — Ведь это же враг… Что же вы его?.. почему не?..
— Он не враг, — невесело ответил Чип. — Он точно такой же актёр, как и мы…
Фасетчатые глаза шевельнулись, повернулись на стебельках. Ошмёток клешни протянулся к бурундуку.
Крр! крр! крр! — проскребла нога.
"Они общаются звуками, издаваемыми трением конечностей о панцирь", — вспомнил майор. Торопливо достал коммуникатор, запустил программу переводчика.
"Нас предали…" — гласили высветившиеся на экране буквы. — "Зелёные… Не верьте зелёным…"
— Эти подонки и нас подставили, шипастый… — зло буркнул Рокфор.
— Они подбили наш транспорт, — сурово сказала Гайка. — С мирными беженцами.
Изуродованная клешня вздрогнула.
Крр! крр! крр!
"Я всё знаю… Мне рассказали… Эта война… проклятье!.. до сих пор не могу поверить… Мне жаль… Мне очень жаль… Простите нас за всё… Прощайте!.."
Врач отмотал длинный кусок бинта и принялся обматывать им культю второй клешни. Всхлипывающая Тамми подняла глаза на замершего Чипа.
— Мы спасём вас, контр-адмирал! — торопливо воскликнул тот. — Мы вас спасём! Вы будете жить долго! И мы с вами прекратим наконец эту войну!!!
Крр… крр… крр…
"Бесполезно… Я умираю… Спасите моих бойцов… Спа…"
Скребущая по хитину нога шевельнулась в последний раз. Глаза на стебельках бессильно обвисли и со стуком упали на грязный пол.
— Всё… — выдохнул врач, бессильно уронив руки.
Рокфор молча снял берет, склонил голову. Гаечка заламывала ручки; её личико блестело от слёз. Притихшая Тамми стояла рядом. Пилот с потемневшим лицом склонил голову над носилками…
А из-под потолка равнодушно смотрел на мёртвого контр-адмирала круглый глазок видеокамеры…
(10) См. эпизод "Бурундуки на секретной службе" ("Double'o chipmunk").
(11) См. эпизод "Робокот" ("Robocat").
(12) См. эпизод "Как мы нянчились с бельчатами" ("Adventures in squirrelsitting").
Пока всё норм!
Поэтому продублирую сюда. 
